Магия греха [= Двойная жизнь ] - Вера Кауи

– Прошу прощения, – сказал он позже, понимая, что его голос звучит довольно-таки фальшиво, но он чувствовал себя таким несчастным, таким разбитым и отчаявшимся, что земля уплывала у него из-под ног.

– Не надо. Такое случается.

– Но не со мной. Со мной такого никогда еще не было.

– Даже тогда, когда ты так же сильно напивался?

Он промолчал, но глубокий вздох был подтверждением ее правоты.

– В тот момент, когда я тебя увидела, я поняла, что что-то не так. Ты был настолько перевозбужден, что чуть ли не задыхался от возмущения.

Он почувствовал себя виноватым. Ему было обидно, что она заставила его чувствовать раскаяние.

– Это связано с работой?

– Да, – ответил он, мысленно соглашаясь с тем, что говорит только полуправду. – С тем делом, которое я сейчас расследую. От него у меня невыносимо болит голова, – ему хотелось добавить «и сердце», но он промолчал.

– Я знаю, ты очень честолюбив, Марк, ты прошел длинный путь за слишком короткое время. Я не сомневаюсь, что ты добьешься того, чего хочешь... Просто потерпи чуть-чуть...

– Да, с терпением у меня проблемы.

– Идеальных людей нет.

– Ты такая понимающая, – искренне восхитился он. Она грустно усмехнулась:

– Да. И еще добрая, сочувствующая и... – Она пожала плечами. – Целый набор добродетелей. Лучше бы мне говорили, что я желанная, чувственная и незабываемая. Я бы хотела быть той женщиной, которая может заставить Марка Стивенса потерять голову.

Она туже завязала свое японское кимоно и откинула полы назад. Теперь он по достоинству мог оценить изящество линий ее спортивной фигуры: ровный, без признаков лишнего веса живот, маленькие, крепкие ягодицы и не очень большая, но упругая грудь. Но, даже глядя на это красивое тело и восхищаясь им, он невольно видел перед собой идеальную фигуру Нелл Джордан и чувствовал, что начинает дрожать от возбуждения. Ему было очень тяжело. Марк протянул руку. Он вряд ли решился бы на это, если бы думал только об Элисон, но, когда он думал о ней как о Нелл Джордан, все было очень легко и даже приятно. Элисон подняла брови и вопросительно посмотрела на него. Заметив, что он уже очень сильно возбужден и еле сдерживается, она спросила:

– Я что-то не так сказала?

– Мне кажется, что все так... – Он еще раз солгал, но опять же только наполовину. Может, все-таки стоит попробовать?..

Лицо Марка покрылось яркими пятнами.

– Я думаю, что перед тобой настоящее сокровище, – томно вздохнула Элисон, с удовольствием проводя руками по телу. – Да, это сокровище, но за то, что это сокровище сдалось без боя, ему следует поставить «неудовлетворительно». – У нее на лице проступили маленькие капельки пота, и Марку почему-то резко бросилась в глаза маленькая жилка, которая отчаянно пульсировала у нее на шее. – Секс – это самое лучшее решение всех проблем, ты со мной согласен?

– И самое приятное, естественно... Она покраснела.

– Тебе действительно со мной приятно?

– Да, – еще раз солгал он, убеждая себя, что все так и есть. Но, несмотря на то, что это было тело Элисон, несмотря на то, что с ним сейчас говорила Элисон, а не Нелл, он все равно обнимал Нелл и получал удовольствие от Элисон как от Нелл. Он слышал только Нелл, только ее вздохи и хрипы, и именно легкое постанывание Нелл, а не Элисон доставляло ему такое удовольствие.

«Не я первый, не я последний, – подумал он. – Та штука, которая болтается у нас между ног, не думает о совести и морали. Кто же это сказал, что ночью все кошки серы?» Но, взглянув на счастливое лицо женщины, он неожиданно почувствовал себя виноватым. Быстро вскочив с постели, он резко сказал:

– Мне надо принять душ и идти. Завтра у меня будет очень тяжелый день...

Но, перед тем как уйти, Марк подошел к ней и обнял за плечи:

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что ты есть. Она отдала ему честь.

– Всегда готова, суперинтендант.

Закрыв за ним дверь, она прижалась к ней спиной и с отчаянием безнадежного неудачника, всю жизнь вынужденного играть роль второй скрипки в оркестре, задалась вопросом, кто же такая Нелл. В момент оргазма Марк неожиданно выкрикнул это имя с такой остервенелостью и злостью, что она даже испугалась. Но он был настолько захвачен своим разыгравшимся воображением, что просто не мог контролировать себя, и поэтому ничего не заметил. Раньше такого никогда не случалось. Сегодня, перед тем как все это произошло, у нее было такое чувство, как будто она оказалась перед ним абсолютно голой, но эта нагота не имела ничего общего с наготой одного только тела. Это была нагота души. Он был прекрасный любовник: страстный, сильный, опытный, нежный и чувственный, он знал, как доставить женщине удовольствие перед тем, как испытать его самому. Но никогда раньше она не ощущала такую пропасть между душой и телом. Это было что-то невероятное, потому что, будучи с ней, он мысленно был совсем в другом месте. Получая физическое наслаждение, он тем не менее душевного удовольствия не получал, его сердце было где-то далеко-далеко, там же, где и его мысли. А ее сердце из-за этого разрывалось на части. Единственное, что он сделал, – улыбнулся, пожал на прощание руку, и все. Этого было достаточно. Этим он и разбил ее сердце и убил все надежды... и, видимо, навсегда.

Синди позвонила Нелл буквально на следующий день.

– Послушай, я поговорила с Тони, и, если ты не против поболтать с ним сама, расскажи ему, чем занималась с тех пор, как ушла от Мики... ну и как вернулась сюда. Ему очень хочется услышать все самому.

Нелл похолодела.

– Кто кому делает одолжение, Синди? – спросила она. – Я теперь не та второсортная шлюшка из подворотни, какой он запомнил меня у Мики. Я надеюсь, что ты ему сказала об этом?

– Ну конечно, все сказала. Но ты же знаешь Тони! Какой он щепетильный и дотошный во всех этих делах! Мы же сейчас говорим не о Голливуде, сама понимаешь. Тони должен быть осторожным, очень осторожным, а так как по природе он очень подозрителен, сейчас его подозрительность стала просто невероятной. Он вообще никому не доверяет, и я это говорю тебе только потому, что он хочет посмотреть тебя в деле, в главной роли, я имею в виду. Я сказала ему, что ты работала по высшему классу, а тут как раз так получилось, что ему нужна соответствующая девушка для нового фильма, который уже давно надо было сделать. Если его устроит твоя внешность, то считай, что тебя уже снимают.

Нелл чувствовала, что Синди, как всегда, старается приукрасить положение вещей и представить все в розовом цвете. Она слишком уж часто демонстрировала свой предательский характер, поэтому сейчас надо было вести себя очень осторожно. «Черт его знает, что ей надо, но, если попаду в картину, будет просто замечательно».

– Хорошо, где и когда? – коротко спросила она.

– В клубе у Тони в Сохо, «Дом орхидеи». Завтра утром в одиннадцать.